В 2019 и 2020 году Дениса Паслера много критиковали за то, что дорогостоящая стратегия развития Оренбургской области — так называемый «План Паслера» — так и не был презентован. Потом, за пандемией и спецоперацией, тема размылась и заболталась. Но тем не менее, плана мы так и не увидели.
Речь в данной ситуации не идёт о праздном любопытстве. Проблема гораздо глубже. Речь идёт об «образе будущего» для региона. Пусть размытого, фрактального, контурного, но образа. Его нет. Нет много лет.
В 2019 году стратегию Паслера ждали. Писали об этом в основном СМИ, блогеры, политики, экономисты — так называемое «экспертное сообщество». В этот последний относительно спокойный для региона и России в целом год поляризация общества была не слишком высокой. Общественного запроса на локальные план и стратегию не было. У общества было рамочное понимание масштабного курса страны, в рамках которого идёт и область. Запрос на регионалистику был у условных 10% жителей.
Спустя три года ситуация развернулась. Два года пандемии и пять с половиной месяцев спецоперации во-первых повысили уровень поляризации общества, а во-вторых пробудили глубинные чувства и страхи. Массовая федеральная пропаганда — для тех, кто смотрит телевизор — даёт исключительно геополитическую (не совсем верный термин, но для простоты употребим его) картину по России в мире, но совершенно не объясняет процессов внутри страны, ни с экономической, ни с социальной точки зрения. Она даёт понимание внутренней стабильности и того, что «деньги есть». Но это — не образ будущего для условного жителя Оренбургской области. Это текущая данность, которая не показывает условное «завтра». Сейчас именно в «завтра» нуждаются массы, все общество. Для многих эта потребность бессознательна, но она есть на уровне внутренних инстинктов и мироощущения.
Важно понимать, что Оренбургская область — это не Вологда и не Калуга. Не потому что мы особенные, а потому что так сложилось — много этносов и конфессий, граница, далековато от Москвы. Если жителям регионов условного Черноземья достаточно штриховой концепции, условно вписанной в общероссийскую, то для регионов, подобных Оренбуржью, она должна быть четко вербализована, а лучше — формализована на бумаге. Образ будущего для Оренбургской области мог бы стать отправной точкой по сразу нескольким пунктам: это и гражданское самосознание, и дополнительная точка опоры в виде региона с четким вектором развития, и банальная психотерапия (я об этом писал несколько дней назад).
Но образа будущего нет ни в каком виде. В последний (и едва ли не единственный) раз чёткую стратегию мы видели в 2011 году у губернатора Берга. Она разбилась в пыль о события 2014-2015 года, похоронившие ее экономический базис. 2022-2023 годы — идеальное время, чтобы этот региональный образ будущего все-таки людям предьявить. Это и экономическая ситуация в регионе, и внутренняя готовность жителей этот план воспринять, и чисто практическая потребность: если говорить об остановке оттока населения, то подобная концепция для условных лоялистов в отношении региональных властей была бы неплохим якорем.
А пока — без якорей, без берегов и без фарватера. С остановками в портах федерального финансирования, национальных проектов и тактических целей в экономике и политике. Так и плывем.
Игорь Комиссарчик, главный редактор «Оренбург Медиа».
