Криптовалюта предоставляет необходимые гарантии безопасности и гибкости основной валюте при условии участия центральных властей. Как и финансовые технологии, и в целом роботы и искусственный интеллект, криптовалюта вызывает беспрецедентный интерес (подробнее об этом — CashKopilka.ru), который заставляет задуматься об основах ее успеха.
Точно так же, как было в 1960-х годах, в момент зарождения великой эры информатики, криптовалюта отталкивается от принципа справедливости и прогресса. Дело в том, что 1960-е годы были прелюдией к великолепной истории, истории технофилов. Люди думали, что технологии позволят решить проблемы во всех областях, от экономики до медицины. Символом прогресса стала бухта Сан-Франциско, центр творения. Именно там сформировалась культура предпринимательства и первые технологические стартапы, пишет Le Monde.Хиппи были технофилами и мечтали о прогрессе с помощью технологий, о противодействии избыточному консюмеризму и растущему неравенству. Все верили во власть человека над машиной, но для достижения социальных целей и в противодействие центральной власти, которую считали бюрократической и несправедливой.
Как бы то ни было, после долгого периода прогресса в «славное тридцатилетие» информатика стала с 1980-х годов (и развития экспертных систем, а также искусственного интеллекта) «эксклюзивной» технологией, на которую возложили часть ответственности за наблюдавшийся в тот момент рост неравенства.
Именно в этом ключе следует размышлять о мотивах возникновения криптовалюты, валюты-стандарта, которая наводит на мысль об обращаемой валюте вроде золотого стандарта 1960-х годов (за тем исключением, что она обладает электронным и более инклюзивным характером).
Взять хотя бы биткоин, самую известную из криптовалют. Нужно понимать, что биткоин появился в том, что американцы называют «cash ghetto» (гетто наличности): с одной стороны, бедные пользуются наличными деньгами, с другой стороны, высшие классы предпочитают переводы и контролируемые банками защищенные платежи. Биткоин зародился в стремлении дать всем безопасный способ платежа.
Кроме того, биткоин — последствие экономической и финансовой изоляции некоторых групп населения. Во многих развивающихся странах существует сильнейшее неприятие центральных валютных властей, например, франка КФА в Западной Африке. На все это накладывается так называемый «невидимый налог», то есть то есть инфляционная валютная политика, которая нацелена на снижение стоимости денег для финансирования госрасходов, но подрывает покупательную способность значительной части населения.
Именно по этой причине целый ряд стран вроде Венесуэлы и Зимбабве подумывают о легализации биткоина, идя по стопам Канады и… США. Что касается Европы, стоит отметить, что очередей в банках во время кризиса с греческим долгом и налогообложения вкладов в момент кризиса на Кипре попросту не было бы при наличии в еврозоне «биткоина-стандарта», то есть электронной валютной политики.
План «Б» министра экономики Греции Яниса Варуфакиса во время греческого кризиса как раз таки предполагал замену евро электронной криптовалютой. Сегодня стоимость рынка биткоинов оценивается в 139 миллиардов долларов.
Дело в том, что благодаря своему столпу в лице безопасного и построенного на алгоритмах блокчейна криптовалюта позволяет, например, контролировать инфляцию в режиме реального времени. Таким образом, ей под силу принести революцию в валютную политику центробанков.
Как бы то ни было, некоторые скажут, что криптовалюты представляют собой результат несколько анархической мысли, и что в них неизменно присутствуют теневые зоны. Тем не менее перед формированием собственного мнения следует рассмотреть обе стороны монеты. Финансовые власти считают главным риском криптовалют мошенничество. Далее, они отмечают хакерство и незаконный характер некоторых операций.
Нельзя не отметить и сильнейшую нестабильность валют вроде биткоина: обвал может быть настолько же головокружительным, насколько и взлет. Использование криптовалюты требует гарантии вкладов и регулирующих действий валютных властей. При выполнении этих условий она может стать настоящей революцией в валютной политике.
