Термин «моногорода» в Оренбургской области, фактически, перестал использоваться после запуска режимов ТОСЭР и диверсификации производств в малых населенных пунктах. Как это повлияло на городские бюджеты, и что мешает территориям преодолеть замедление экономики в конце 2025 года?
Откуда идут деньги?
Декабрь – время принимать бюджеты городов и районов. Во всех муниципалитетах бюджеты формируются по-разному: малонаселенные сельские территории северного, западного и центрального Оренбуржья сильно зависят от помощи областного и федерального бюджетов, аграрные территории юго-востока – от ситуации с урожаем, а вот большинство городов – за исключением Оренбурга, Бузулука и Бугуруслана – от того, как работают городские заводы. Точнее говоря – от того, как они платят сотрудникам.
Причина – в НДФЛ. Налоге, который максимально зачисляется в бюджет муниципалитета. Фактически, чем выше средние зарплаты в городе – тем больше налоговых сборов. В ряде территорий НДФЛ составляет более 80% от общих налоговых поступлений.
Городские налоги – важный фактор развития муниципалитета. Именно этими доходами территории могут управлять по собственному усмотрению. Деньги от области и федерации, как правило, целевые. А собственные средства – относительно свободные. Иначе говоря, чем больше город собирает налогов, тем он самостоятельнее при принятии финансовых решений. Так в Оренбурге налоговые сборы – почти 50% от доходов бюджет, в Орске – около 40%. Однако ни Оренбург, ни Орск в плане бюджетных доходов глобально не зависят от ситуации на одном предприятии. В отличие от других муниципалитетов.
Речь идет, конечно, в первую очередь о Новотроицке, Ясном, Медногорске, Гае и Кувандыке. В первых двух городах уже много лет работают ТОСЭР – особый налоговый режим, стимулирующий появление дополнительных предприятий «сверху». В то же время в Новотроицке и Ясном после пандемии открылись новые производства, фактически не связанные ни с главным городским предприятием, ни с ТОСЭР.
Аналогичная ситуация – в Медногорске, Гае и Кувандыке. Там режима ТОСЭР нет, но региональные власти на протяжении последних 5 лет пытались максимально насытить территории дополнительными производствами.
Больше заводов – больше НДФЛ?
Да, и речь снова не о налоге на прибыль: его муниципалитет от крупных предприятий не получает (как правило, это компенсируют масштабные социальные программы от градообразующих предприятий – «Уральской Стали», «Оренбургских минералов», ММСК, Гайского ГОКа, и зачастую эти программы стоят куда больше, чем потенциальная налоговая доля города). Львиную долю налогов для города формирует НДФЛ, а его стимулирует «гонка зарплат».
Сложившаяся в экономике после 2022 года ситуация на протяжении трех лет «разгоняла» именно зарплаты. Это следствие дефицита кадров. Потребности в дополнительных производствах выросли, а людей больше не стало. Зарплата рабочего или инженера по ряду позиций стала выше втрое. Ввиду этого рос НДФЛ. Свой вклад сюда дает и ежегодная индексация зарплат бюджетникам, которые также платили больше налогов. Параллельно рос и областной бюджет, изобильно финансируя муниципалитеты. В итоге регион получил взлет городских бюджетов на востоке Оренбуржья за 5 лет в 2-3 раза.
Однако с точки зрения реального сектора (без учета помощи из области), ключевой вклад в рост бюджетов городов востока Оренбуржья дал именно рост НДФЛ за счет появления новых предприятий и гонки «зарплат». Отсюда и повышенное внимания к новым предприятиям в муниципалитетах. Там, где такого прорыва не случилось (Новоорск – из-за особенностей территории, Домбаровский район – из-за экологического протеста жителей), бюджет сильно зависит от бюджетников и траншей из области.
Конец прекрасной эпохи?
Вторая половина 2025 года ознаменовалась сразу несколькими уже противоположными трендами. Рынки сбыта сузились, потребности в кадрах (в первую очередь из-за финансов и дорогих кредитов, а не по факту) снизились, «гонка зарплат» пошла на спад. Это первой волной коснулось крупных предприятий – нефтегаза и металлургов, а также сказалось на областном бюджете (рост дефицита до 33 миллиардов в 2025 году – налоги, которые не доплатят промышленные гиганты виду ситуации на глобальных рынках и санкций).
Нисходящие тренды в экономике (шутка про «отрицательный рост») повысили ценность предприятий, которые не относятся к «крупняку» и по-прежнему могу развивать производство и кадровый потенциал. Это хорошо заметно на примере бюджета Новотроицка. В 2019 году он составлял порядка 2 млрд рублей, налоговые доходы – порядка 750 миллионов. 2022 год – 2,6 миллиарда и почти 960 миллионов рублей налогами. В бюджете 2024 года было 6,1 миллиарда, 1,2 из которых – налоговые доходы. Рост, конечно, непропорциональный – Новотроицк в последние годы получал много поддержки от регионального и федерального центров, многие городские программы софинансировались «Уральской сталью», которая остается локомотивом городской экономики, напрямую. С другой стороны, развитие ТОСЭР и других заводов увеличило налоговые доходы (в первую очередь НДФЛ) более чем в полтора раза.
А что на востоке?
Впереди вторая половина декабря – ключевой период для итогового исполнения бюджета. А пока прогнозы на 2026 год чуть более чем сдержанные. Невольно вспоминается история с серпентинитовым карьером «Оренбургского пропанта» в Аккермановке, который мог бы пополнить число предприятий, которые развивают городскую экономику независимо от коньюнктуры металлургического рынка.
Увы, экологический протест, о котором мы уже писали, никуда не делся. Более того, из-за заявления в следственные органы он вышел на федеральный уровень. Впрочем, возможность запустить производство пока есть. Таких сценариев по области – не десятки, но и не единицы. И пессимизируют они не только областной бюджет, а в первую очередь – муниципальный.
Ситуация похожа на то, что было в домбаровском Ащебутаке пять лет назад: тогда РМК так и не начала разработку, а район не получил инвестора. В итоге Домбаровский район остается одной из наиболее депрессивных территорий области.
