Здесь не исправляют — изолируют. Не реабилитируют — содержат. Для более шестисот заключенных «Черный дельфин» стал последним пристанищем до конца жизни, где единственной свободой остается работа и вид на решетку вместо неба.
Журналисты оренбургских СМИ получили уникальный доступ в ИК-6 и увидели, как сегодня устроена жизнь за стенами «Чёрного дельфина». «Оренбург Медиа» продолжает публикацию серии специальных материалов о жизни заключённых, работе сотрудников, экономике тюремной системы и том, как колония изменилась за последние годы.
Убийцы, насильники, террористы
Над каждой кроватью — табличка с фамилией и статьями. Над дверью камеры — фотографии и подробные описания преступлений: «организовал теракт, погибли 18 человек, после ареста совершил побег из СИЗО», «убил 7 человек», «убил 3 человек», «убил бизнесмена и 4 милиционеров», «изнасиловал и убил 3 детей».
Читать это тяжело и физически неприятно. Но это реальность. Размышляла я, проходя по коридору с двойными решетками.
В воздухе стояло тягучее ощущение чего-то давящего и приторного, похожего на липкий сироп с привкусом гематогена. Так началась моя экскурсия в самую большую колонию для заключенных на пожизненное лишение свободы «Черный дельфин».
Попробую отбросить эмоции и лирику и рассказать, как в курортном городке Соль-Илецке Оренбургской области живут самые страшные преступники России.
ИК №6, известная как «Черный дельфин», стала домом для более 600 человек, приговоренных к пожизненному заключению. Здесь каждый день расписан по минутам, а слово «навсегда» обретает буквальный смысл. Моё знакомство с колонией начинается с производственных цехов.
Работа как искупление
В швейных цехах стоит гул машинок. Их несколько. В каждом, за решёткой, строчат на машинках 20-30 человек. На дверях — карточки заключенных, которые вышли на смену. На некоторых — отметки: «склонен к побегу, нападению на сотрудников».
В «Черном дельфине» пожизненники трудятся в лёгкой промышленности – занимаются пошивом одежды и производством обуви. Практически все работают. Исключение составляют пенсионеры в преклонном возрасте, инвалиды и больные.
Основная продукция – спецодежда и форменное обмундирование для личного состава пенитенциарной системы.
Обувь, одежда, головные уборы, — все мы здесь шьем сами. Закрываем потребности других регионов. Они с удовольствием с нами работают. Качество очень хорошее, обувь очень практичная. Для спецконтингента обувь шьем. Из хрома — для личного состава, из юфти, клеевно-прошивным способом, — рассказывает начальник колонии Юрий Коробов.
На территории ИК силами заключенных было построено новое трёхэтажное производственное здание. В прошлом году его ввели в эксплуатацию. Теперь в цехах трудятся порядка 300 человек в одну смену.
Ушли мы с суточного графика работы для спецконтингента, это упростило жизнь и нам, и осужденным. Работают они только в день. Сегодня два корпуса рабочих, два трёхэтажных здания. Второе было реконструировано. В одном из зданий расположили обувной участок с новым современным оборудованием за 12 миллионов, — уточняет Коробов.
За последние 5 лет в «Черном дельфине» полностью обновили и швейное оборудование. Условия труда такие, о которых и не мечтают многие на воле. Каждый производственный участок оборудован системой кондиционирования, санузлами и душевыми. Обедают заключенные там же.
Сделано все абсолютно для того, чтобы осужденный нормально трудился, выполнял соответствующую норму выработки, получал зарплату, — говорит Коробов.
И отмечает, что после работы заключенные могут принять душ на месте и привести себя в порядок, чтобы идти в камеру чистыми. Рабочий день длится 8 часов, в субботу — 5 часов.
Зарплата и иски
За свою работу пожизненники получают деньги. Зарплатный фонд в ИК составляет порядка 101 миллиона в год. Средняя зарплата по колонии, включая осуждённых на строгий режим, 17 тысяч. Часть денег заключенные могут потратить на себя – на покупки продуктов в местном магазине или отправить своим семьям.
Важнее денег — иски. В 2024 году осужденные перечислили потерпевшим 12 миллионов рублей. Для многих это единственный способ загладить вину.
Чтобы было понимание, 6 лет назад за иски заплатили всего лишь 1 миллион, значит зарплата была слабенькая. Зарплатный фонд составил в среднем за 2024 год свыше 17 тысяч рублей. Это тоже неплохая цифра. Среднероссийская составляет около 10 тысяч, — рассказывает начальник ИК.
В одном из швейных цехов, мимо которых мы проходили, шьёт одежду «казанский стрелок» — Ильназ Галявиев. Весной 2021 года он убил семерых детей и двух преподавателей в казанской гимназии №175. Ещё 139 человек получили тяжелые ранения. В общей сложности пострадавшими по уголовному делу проходили 650 человек.
В настоящее время служба судебных приставов взыскивает с Ильназа Галявиева свыше 23,3 млн рублей. Основную часть взысканий составляет компенсация морального вреда потерпевшим, которая превышает 20 млн рублей. Помимо этого, с него взыскивается: исполнительский сбор — свыше 1,6 млн рублей; иные имущественные взыскания — более 1,4 млн рублей; процессуальные издержки в доход государства — 200 тыс. рублей.
Осужденные получают деньги, приобретают продукты, предметы первой необходимости, средства гигиены имеют возможность приобрести. Помогают своим родственникам. Но во главе угла, еще раз говорю, конечно же, это погашение исков. В основном у нас осуждённые пожизненно сидят за убийства. Естественно, родственники потерпевших остались без кормильца, без человека, который помогал, поэтому они должны тоже искупать это всё, чтобы какая-то копейка отчислялась, — отмечает Юрий Коробов.
Отметим, деньги заключенным в руки не дают. Они поступают на специальный счёт. Часть из них сразу перечисляется на погашение исков, ещё часть тратится на содержание осужденного в колонии, а оставшимися деньгами заключенный может распорядиться по своему усмотрению.
На территории «Черного дельфина» работает магазин. Его ассортимент складывается из продуктов, которые производятся в колонии – молочка, хлебобулочные изделия, кондитерка, колбасные изделия, сгущёнка, овощи. Также завозятся чай, фрукты и другие продукты.
Чтобы что-то купить, заключенные пишут заявление на имя начальника колонии. После этого бухгалтер смотрит наличие денег на их счетах, и затем выбранные продукты доставляют в камеры. По словам начальника колонии, чаще всего заказывают чай, конфеты и продукцию собственного производства – колбасы и выпечку. В колонии пожизненного заключения почти не курят.
Во-первых, это для здоровья вредно. На прогулочных дворах курить разрешается, но прогулки один раз в сутки, и смысла нет — одну сигаретку в день покурить. Поэтому осуждённые по прибытию решают от этой вредной привычки избавиться. И все только благодарны, — уточняет Коробов.
Отработав положенное время и приняв душ, сидельцы возвращаются в камеры. Когда дверь закрывается на замок, ее дополнительно ставят на сигнализацию и блокируют. Окна тоже на сигнализации. Пищу и корреспонденцию заключенным передают через специальное окошко в двери.
Без «ласточки» и без наручников
Насмотревшись фильмов про самую страшную колонию, я была удивлена, что пожизненникам не надевают на голову мешки, не ставят в «ласточку» и, более того, до своих камер они передвигаются без наручников.
Раньше водили с завязанными глазами, с собаками. Сейчас — без наручников, но система осталась жесткой, — рассказывает начальник колонии Юрий Коробов и сразу уточняет. — Наручники отменили два года назад во всех колониях. Мы сняли их последними.
Все корпуса в здании соединены переходами-«аквариумами» — коридорами с двойными решетками. Даже прогулка — это подъем на верхний этаж в бетонный «бокс» с решеткой вместо неба. Чистого неба над головой эти мужчины не увидят никогда.
После работы заключенных ведут в камеры.
Небо «в клеточку», телевизор и жизнь по регламенту
На одном из этажей здания располагаются камеры, где живут заключенные. Это достаточно просторные комнаты для 2-4 человек. Одиночки встречаются редко, но в них все равно стоит несколько кроватей. На маленьком окне – толстая решётка, через которую видно кусочек неба. Оно такое же серое, как свежевыкрашенные стены и дверь камеры.
Рядом с кроватями — тумбочки для личных вещей, обеденный стол и лавки. «Параша» в исконном тюремном понимании отсутствует. В каждой камере — закрытый небольшой туалет с кипельно белым унитазом. Именно он окончательно разрушил мои стереотипы о российской тюрьме. Кстати, раковина тоже есть в каждой камере.
На входе в глаза сразу бросаются очень ровно заправленные кровати, о которые, кажется, можно «порезаться». Днём заключенным сидеть и лежать на них запрещено. Только ночью. Но накрываться с головой нельзя. В полной темноте эти люди не окажутся до конца жизни. Свет на ночь в камере полностью не выключают, просто приглушают.
В специальной комнате для охраны стоят мониторы с видеонаблюдением.
Каждые 15 минут — обход, — показывает на мониторы Коробов. — Ночью свет приглушенный, но видно все.
А еще в каждой камере пожизненников стоит телевизор. Смотреть его можно не более 4 часов в день, в строго отведённое время. Программы выбирает администрация. Также из «развлечений» в свободное время – чтение книг и письма с воли. Библиотека в «Чёрном дельфине» большая, в ней порядка 10 000 книг на любой вкус.
В дневное время с 18:00 до 22:00 и в выходные дни заключенные могут сидеть, ходить, смотреть телевизор и читать книги.
В выходные все находятся в камерах, выходят на прогулки и смотрят телевизор по распорядку дня. Те, кто работает, успевают утром посмотреть телевизор 1,5-2 часа и вечером после работы. Телевидение — кабельное. Есть три телеканала. При подборе программ исключаются те, где есть сцены жестокости и насилие.
Выбора, с кем коротать свой пожизненный срок, заключенные не имеют, поэтому живут с теми, с кем их поселили. При этом администрация колонии вместе с психологами при расселении учитывает психологические и физические особенности своих подопечных.
Распорядок дня не меняется никогда. Жизнь зека строго регламентирована.
6:00 — подъём, зарядка, завтрак
7:00 — утренняя проверка
9:00–17:00 — работа
17:00 — прогулка, ужин, личное время
22:00 — отбой
Из ярких событий в жизни пожизненника — молитвы, свидания и свадьбы. Или этап — после признания в очередном преступлении.
По словам начальника колонии, в ИК попадает такая категория людей, которая скрывала преступления прошлых лет. В какой-то момент они начинают «каяться» и рассказывать, что они ещё совершили, признаваться в убийствах. С ними работают соответствующие службы, проводятся следственные действия, а затем дело снова направляется в суд.
Так, например, «тольяттинский потрошитель» Рыльков за время нахождения в «Черном дельфине» сознался ещё в нескольких убийствах.
Один из членов банды киллеров Бертхольц также начал говорить после вынесения приговора. Он сознался в убийстве предпринимателя и семьи бизнесменов, которые совершил в 2014 году.
Свидания и свадьбы за решеткой
Была у нас история — гражданка иностранного государства приехала к пожизненнику по переписке, — Коробов качает головой. — Перешла в православие, обвенчались. Мы уговаривали — не послушала. Три года она регулярно приезжала, потом пропала.
По словам начальника колонии, таких случаев — единицы. Большинство пожизненных получают лишь редкие короткие свидания: некому приезжать.
Комнаты для свиданий располагаются в отдельном блоке. Для краткосрочных — с телефоном и стеклянной загородкой. Для длительных – как номер в трёхзвездочной гостинице. В комнате — две кровати, санузел и холодильник. При желании можно поставить ещё и раскладушку. Пожизненников при долгосрочном свидании закрывают с гостями на трое суток. Выйти из комнаты они не могут, а в коридоре дежурит сотрудник. Видеонаблюдения в комнатах нет. В колонии оберегают личное пространство подопечных.
Расписанные стены и расписанная жизнь
В местном храме — уникальные росписи. Их создал 44-летний заключенный, отбывающий срок за двойное убийство. Талант иконописца пришёл к нему в колонии, раньше он не рисовал.
Мужчина попал в колонию в 19 лет за двойное убийство и более 25 лет отбывает там пожизненное заключение. По словам священнослужителей ИК-6, заключенный является глубоко верующим человеком. Осужденному доверили роспись небольшого домового храма в колонии. Теперь его искусство — единственная связь с внешним миром.
В домовом храме пожизненники могут помолиться, но только за решёткой. В храме стоит клетка, которая запирается на замок.
За все время существования «Черного дельфина» не было ни одной попытки побега. Из колонии два пути: либо в другую колонию, либо на кладбище.
Люди должны искупать, — заключает Коробов. — Хотя бы копейку, но платить.
В этих словах — вся философия колонии: система не прощает, но дает шанс хоть как-то загладить вину. Пусть даже за тройной решёткой.
Автор: Ирина Зацепина. Фото — Оренбург Медиа/Олег Рукавицын
