Site icon Оренбург Медиа — новости Оренбурга и Оренбургской области

Ухань ближе, чем ты думаешь. Письмо в 2020 год

Главный редактор «Оренбург Медиа» Игорь Комиссарчик в годовщину начала пандемии коронавируса в Оренбургской области написал письмо самому себе в начало 2020 года.

Привет!

У тебя сейчас январь, или, может быть, февраль. Ты уже слышал о коронавирусе, но пока его нет даже в Европе. Это какая-то китайская история: летучие мыши, секретная лаборатория, ИВЛ.

Зря смеешься. Совсем скоро ты не узнаешь мира, в котором жил еще вчера.

Ничего не нагрянет одним днем. Все будет тягуче, медленно, постепенно. Настолько постепенно, что станет даже противно. Переход от отрицания к гневу, торгу, депрессии и принятию будет идти долго, настолько долго, что ты даже успеешь все осмыслить.

Все начнется с Италии. Загорится Бергамо, потом – все Апеннины, потом – половина Европы. Потом в Москву прибудут первые коронавирусные рейсы. По телевизору будут показывать сюжеты про больницу в коммунарке. Самолетов станет меньше. Перестанут ходить поезда в Китай. Столичные власти начнут готовиться к эпидемии и попросят жителей сидеть дома.

Но это еще не про вас. 95% заболевших – в Москве, а за Волгой вообще ни одного случая. Оренбург спокойно радуется первому мартовскому солнцу. Танцует на концерте Zivert и Стаса Михайлова.

На следующий концерт вы попадете весной 2021 года.

Середина марта, и первый заболевший в Оренбуржье. Это будет «танцующий» пациент из Бузулука. «Танцующий» — потому что будет активно перемещаться по городу и даже по области. Он же станет первым скончавшимся от коронавируса за пределами Москвы. Губернатор вводит режим повышенной готовности.

И вот счет заболевших идет на десятки. Сотни. Число летальных исходов растет. По телевизору – только коронавирус. Вы пишете только про коронавирус. Все вспоминают, что такой пандемии не было со времен испанки сто лет назад. В Оренбурге вводят локдаун. В области тоже. Закрыто все кроме продуктовых магазинов и аптек. Без маски туда зайти нельзя, но масок отчаянно не хватает. Антибиотиков тоже. Дорожают лекарства и продукты – лимон, имбирь.

Президент объявляет нерабочую неделю, но все работают. Потом еще одна. Потом еще две. Отменяют Парад Победы. Отменяют «Бессмертный полк». Переносят голосование по поправкам к Конституции.

Вы сидите дома. Почти все сидят дома. Гайки чуть раскручивают: в Оренбурге открываются парикмахерские, банки. При этом в области закрывают на карантин целые города. Ясный, Абдулино, Акбулак. Тысячи оренбуржцев сидят в самоизоляции. Коек в больницах не хватает. Все онлайн: школы, совещания, концерты.

Настоящими героями становятся врачи. Они сидят в «красных зонах сутками. Ты видел весну хотя бы во время похода в магазин. Они не видели ее вообще. Они там. Лечат, болеют сами, лечатся. Их славят по всем каналам, всем газетам, врачи на баннерах, на плакатах.

Наступает лето, и чуть отпускает. Снимают часть ограничений. Открываются торговые центры. Проводят Парад Победы. И даже голосуют за поправки.

А потом – опять. Чем ближе к осени, тем больше заболевших. Некоторые ограничения возвращают. Локдаун, по сути, продолжается. Закрываются компании. Государство заливает огромные деньги на поддержку бизнеса, но получают их лишь те, кому повезло с кодом. Президент выделяет по 10 000 в месяц, но только семьям с детьми. Старики сидят по домам.

Растет смертность. Официально – сотни, по факту – тысячи. Убивает не только коронавирус. Убивают перегруженные больницы, не успевающие к пациентам скорые, побочные болезни. Все это назовут избыточной смертностью. Тебе кажется, что все стараются, но ты не видишь логики в очень многих решениях. Ее не видит никто. Одно можно, другое нельзя. Одним можно, другим нельзя.

Первый снег. Кажется, пик второй волны пройден. Больницы перепрофилируют обратно – из Covid-центров в обычные отделения. Готова вакцина, но пока только в тестовом режиме. Новый год. Почти у всех – дома. Все устали. Такого года у нас еще не было.

Январь – и начинают прививать. Заболевших все меньше. Смертность – на том же уровне. Февраль – то же самое. Март – и пандемия идет на спад. Идет на спад все, кроме смертности. Сейчас мы здесь, в этой точке. Мы ждем, когда все закончится. Нам пишут о британском штамме, европейском штамме, еще тысяче штаммов. Но эти штаммы не доберутся до Урала, правда? Или доберутся, но вакцина их победит.

Писать еще одно письмо год спустя совершенно не хочется.

Exit mobile version