Седьмого декабря пришла печальная весть. Заслуженный работник культуры России, старейший оренбургский журналист, краевед и литератор Вильям Савельзон умер на 89-м году жизни.
Савельзон посвятил почти 30 лет жизни оренбургскому радио. Потом еще четверть века работал в газете «Оренбуржье». Легенда оренбургской журналистики «захватил» интернет-эпоху, и в архивах региональных СМИ есть сотни его материалов.
За годы работы Вильям Львович раздал множество интервью. Яркие цитаты, байки воспоминания — памяти легенды оренбургской журналистики.
О радио
…Раннее утро. Но в студии это определишь только по бессонным зелёным цифрам электронных часов, окон тут не бывает. Мёртвая тишина, хранимая звукоизоляцией. За тройным стеклом лицо девушки-звукооператора, работающей за пультом. А передо мной микрофон. Вот вспыхнула красная лампочка – и привычно оборвалось сердце. Я в эфире. Теперь, если начнёшь тонуть и барахтаться, тебя никто не спасёт. Доля весёлого риска. «Я – мужчина!» – говоришь себе. (Не знаю, что в такой момент говорят себе женщины.) Не дай бог представить: меня, мол, сейчас слушают два миллиона оренбуржцев. Нет, сейчас кто-то один сел завтракать на кухне, потянулся к приёмнику, включил радио. Вот с ним и беседуй.
О спорте
Первый оренбургский радиорепортаж с футбольного стадиона «Динамо»! Это был 1962 год, прилетела итальянская команда из Болоньи, по тем временам всё равно что марсиане. С Леоном Хосроевым, работавшим в «Комсомольском племени», а потом в «Южном Урале», разделили: я, поскольку есть разряд по футболу, веду репортаж, когда на поле жарко; он, так и не вспомнивший, раз или два он пнул мячик в детстве, рассказывает о том, какая зелёная трава и как крепка советско-итальянская дружба.
Но я не учёл его южный темперамент. Наш центрфорвард Слава Дейнекин по прозвищу Слон головой сильно бьёт по мячу. Но мяч попадает в штангу. Мимо. Леон, выхватив у меня микрофон, вопит: «Дейнекин головой в штангу! Какой удар! Штанга чуть не переломилась!» Что стало с головой Славы, радиослушатель домысливал сам. Потом несколько лет я вёл репортажи один. Ещё о невидимых миру слезах. Разливаюсь соловьём – наши выигрывают. И тут звукооператор, сидящий со своей аппаратурой чуть внизу слева, толкает меня в ногу. И делает округлое движение руками. Срочно закругляться? Выключатель микрофона только у него, поэтому взглядом спрашиваю: что случилось? Что-то очень серьёзное, иначе он не имеет права вмешиваться. Открывается внеочередной съезд КПСС? Или война началась?
А он копается себе в своей аппаратуре. Как на иголках довожу репортаж до конца. «На этом мы заканчиваем репортаж с оренбургского стадиона «Динамо». Вёл репортаж Вильям Савельзон». Срываю с головы наушники:
Ну что, что случилось?
– А это я тебе показывал, чтобы ты сказал, что сегодня стадион полный.
Об Оренбурге
Как странно, что мы иной раз не помним чего-то очень важного, но зато в памяти навсегда застревает и остаётся какая-то мелочь, картинка со звуком. Точно помню из времени эвакуации: наш эшелон много часов стоит где-то на путях. Женщины откатили тяжёлую дверь теплушки. Чёрный бархат тёплой ночи, наверное, самый конец лета-начало осени 1941 года. Вдаль уходят сиреневые маневровые огни. Тяжёлый хруст гравия под чьими-то сапогами. Женщины спрашивают в темноту: «Какой город?» Хриплый бас: «Чикалов». И не мог я знать, что когда-то вернусь в этот город, проживу в нём основную часть жизни, закончу школу и институт, женюсь, тут родятся мои близнецы, сын и дочка. Тут обрету свою благословенную профессию. Занимаюсь ей с перерывом на службу левым наводчиком по вертикали 37-миллиметровой зенитной пушки. Тридцать лет на Оренбургском радио и скоро уже почти столько же в газетах, в основном, как уже сказано, в «Оренбуржье».
О журналистике
Можно изложить теорию, заставить студентов выучить все жанры журналистики, но это не сделает их специалистами. Журналист должен обладать своеобразным навыком, который можно грубо назвать как умение писать. Только оно да умение удивляться привычным вещам – вот что делает из человека журналиста. Он никогда не пройдёт мимо, если кто-то нуждается в помощи. И он радуется счастью другого человека, как своему собственному. В журналистике нет места для людей равнодушных. Журналистика – это не улыбки некоторых ведущих на камеру и не чтение прогноза погоды. Это даже не творчество, а ремесло. Репортёру порой открываются тайны и факты, неизвестные никому, и от того, как он воспользуется ими, как преподнесёт полученную информацию своим читателям и зрителям, можно судить о его человеческих качествах. Умение отображать действительность, не искажая её, зависит не только от таланта, но и от моральных установок.
О правилах жизни
С юных лет придумал правила жизни в афоризмах. Хорошо ли, плохо ли, но стараюсь следовать им. Вот несколько: «Если общая сумма добра и зла в мире- вещь постоянная, то если ты сделал что-то доброе и умное, то где-то на столько же меньше стало зла и глупости». Или: «Я должен понимать, что могу не понимать». Хуже нет упёртых людей: «То, что мне недоступно — плохо». Я в живописи остановился на французских импрессионистах. Но если не всё понимаю у Шагала и Дали, — то это мои вина и беда, а не их. Ещё: «Всё нормально только у ненормального человека». Это очень помогает жить. Если у меня что-то не так и не то — это нормально.
Гражданская панихида и прощание с Вильямом Савельзоном состоятся 10 декабря в 13.15 в траурном зале бюро СМЭ по адресу: Оренбург, улица Монтажников, 34/3.
По материалам изданий «Комсомолское племя», «Вечерний Оренбург», Оренбургский краевед, а также воспоминаний и очерков Вильяма Савельзона. Фото — газета «Оренбуржье«
