Романтика профессии, детские мечты и максимум упорства — формула, которая стала для оренбурженки Юлии Якименко успешной и помогла найти себя. Юлия выросла в семье нефтяников – мама — гидрогеолог, отец – работал на буровой. Девочка с малых лет грезила открытиями и чертежами. Сегодня она – руководитель направления по геологическому моделированию и подсчету запасов углеводородного сырья компании «Газпромнефть-Оренбург».
«Оренбург Медиа» открывает серию партнерских материалов о профессиях, которые заинтересовали нас в нефтяной сфере. Публикация за публикацией мы будем знакомить вас с людьми, которые сегодня работают в одной из ведущих отраслей региона, расскажем о редких и популярных специальностях, раскроем их с самых необычных сторон.
О том, как пласт земли оживает в компьютерной графике с Юлией Якименко можно говорить часами. Девушка сыплет терминами, углубляется в тему и, казалось бы, мыслит чертежами и цифрами. Это фантастика наблюдать за тем, как создаются геологические модели и просчитываются запасы нефти. В мире современных технологий специальность Юлии своего рода уникальна. Даже в такой большой компании она – единственный спец в этом деле.
— Юлия, вы больше 15 лет в профессии. Как вы пришли к тому, что хотите стать специалистом именно в геологическом моделировании?
— Это пришло не сразу. Я мечтала стать полевым геологом, как моя мама. Закончила наш Оренбургский государственный университет по специальности «геологическая съёмка, поиски и разведка месторождений полезных ископаемых». Надеялась работать где-нибудь в тайге в геологической партии. Но, как-то так вышло, что девчонкам в поле устроиться почти невозможно, это — суровая мужская работа. Свою трудовую деятельность начала в отделе геологии Волго-Уральского научно-исследовательского и проектного института. Вот тут-то и началось моделирование. Сначала двухмерное, потом трёхмерное.
Как сказала мой первый учитель и наставник — Вера Енсуновна Кан, не важно какой инструмент использовать, главное – представлять объёмную картинку того, что хочешь получить. Для меня это — не проблема, я с детства люблю геометрию, все эти проекции, чертежи, разрезы, профили. Но просто уметь распространять скважинные данные в межскважинное пространство не достаточно, нужно разбираться в самой природе этих данных. Для этого я получила второе высшее образование в Российском государственном геологоразведочном университете (Москва) по специальности «геофизические методы поисков и разведки».
Геологическая 3D модель залежи Капитоновского месторождения в программном комплексе RMSROXAR
— 3D сегодня захватывает мир по всем направлениям. Каковы преимущества этого формата в нефтяной отрасли? Что это дает в работе?
— 3D геологическое моделирование – важнейший инструмент, который позволяет спрогнозировать любые изменения свойств пласта (пористость, проницаемость, насыщенность) как по горизонтали, так и по вертикали, максимально точно рассчитать запасы и спроектировать варианты разработки. Геолог – модельер собирает воедино все имеющиеся данные (материалы сейсморазведки, результаты геофизических, промыслово-геофизических, гидродинамических исследований, опробования скважин, исследования керна и проб пластовых флюидов), анализирует, увязывает их между собой и выдает красивые объёмные картинки в виде сеток, каждая ячейка которой содержит значение этих данных.
Единственной правильной модели не существует… Сколько геологов, столько и моделей, и каждая из них может стать верной. С появлением новой информации, модель постоянно корректируется, уточняется. Чем больше скважинных данных, чем больше разбурено месторождение, тем точнее модель.
Без этой технологии сегодня в нефтяной отрасли никуда, ведь весь проектный фонд закладывается на 3D геологические модели, и чем точнее модель, тем выше успешность бурения.
Центр управления бурением ГАЗПРОМ НЕФТЬ «ГеоНавигатор», Санкт-Петербург
— Это значит работа «модельера» серьезно зависит от исходных данных?
— Да, конечно, 70% времени при построении модели уходит именно на анализ, увязку и загрузку исходных данных. Чем больше данных и лучше их качество, тем точнее будет модель. Например, на 2D сейсмике хорошую модель не построишь. Современная 3D сейсморазведка даёт довольно точный прогноз структурных построений и распространения свойств по пласту при минимальном количестве скважинных данных.
То же и с геофизическими исследованиями в скважинах. В некоторых старых скважинах, пробуренных в 60-80-е годы, мы имеем неполный комплекс исследований плохого качества и неоднозначные результаты опробования. Такие данные брать в модель опасно, можно получить совершенно непредсказуемый результат. В нашей компании во всех поисково-разведочных скважинах выполняется расширенный комплекс ГИС, включающий современные высокоточные методы, такие как ядерно-магнитный каротаж, трехмерное акустическое зондирование, высокоразрешающий азимутальный электрический скважинный имиджер и другие методы, направленные на получение уникальной геологической информации.
— В чем особенность месторождений в Оренбургской области? Отличаются ли залежи в Оренбуржье, к примеру, от сибирских пластов?
— Разные пласты и разные глубины – это и есть особенность. Сейчас все поисково-оценочные и разведочные скважины в зоне деятельности «Газпром нефти» бурим на глубине 3-4 км. Оренбургская область сегодня так «разбурена», что прогноз открытия крупных месторождений на небольших глубинах уже очень минимален. За последние 3 года открыли несколько небольших месторождений с извлекаемыми запасами нефти до 5 миллионов тонн.
— Как вы отдыхаете от цифр, данных и чертежей? У офисных геологов есть хобби или любимое дело, которому они посвящают свободное время?
— Рабочий график очень плотный, конечно. Но мы умеем отдыхать. Для меня лучший способ расслабиться – это горы. Моя любовь и увлечение. Мы с нашими коллегами из управления каждый год проводим отпуск в горах. Три раза на Эльбрус поднимались. Так что самая высокая точка, где мы побывали — высота – 5642 метра! В этом году идем в Гималаи. Хотим подняться на 6,5 км. Мы же — геологи. Нас тянет к новым вершинам, мы именно за этим и пришли в профессию.